4 стр.
История Кати
впечатление, что в мае мы с Катей, взяв рюкзак, отправились туда. Поезд пришел на полустанок глубокой ночью. Вокруг не было ни души. В полной темноте мы забрались в спальник, улеглись тут же рядом с рельсами, и попытались уснуть. Мне было страшно оттого, что я одна, с больным ребенком отправилась неведомо куда, и я все время просила Саи Бабу о помощи. В ответ шел успокаивающий поток, мол, не беспокойся, я обо всем позаботился. Как только рассвело, мы отправились в деревню на поиски пристанища. Улица была пустынной, и лишь одна единственная женщина шла нам навстречу. Я спросила ее, где я могу поселиться с ребенком, которого привезла сюда лечить. Она меня направила к дому какой-то женщины, объяснив, что она баптистка и наверняка поможет. Так и случилось, нас поселили в молельном домике, окружив заботой (пытались понять, кто нас к ним направил, но в деревне, где все друг друга знают, женщины, описываемой мной, не было, спасибо Саи Баба). Катя целыми днями играла с деревенскими ребятишками и лазила со мной по горам. Вопила, упиралась, но лезла. Было ощущение, что наконец-то мы попали туда, куда долго стремились. Воздух, сопки, фиолетовая степь как ковром покрытая цветущими ирисами – все было волшебным. А главное, когда мы вернулись домой, то я обнаружила, что привезла с собой совсем другого ребенка. Катя преобразилась. Стало ясно, что нам нужно перебираться туда жить.
В сентябре, я забросила на плечи рюкзак, и, договорившись с мамой, что как только я устроюсь на работу, она мне сразу же привезет Катю, отправилась в ту же деревню. Работа нашлась в соседней деревне, где в школе не было учителя музыки, и через неделю Катя была уже со мной.
Прожили мы в Хакасии два с половиной года и это была одна маленькая жизнь. Ехала я туда, убедив себя, что еду навсегда, иначе, если бы оставалась хоть малейшая лазейка на возвращение, то я бы не выдержала в первые самые трудные месяцы нашей адаптации.
Деревня была умирающая, и существовала только за счет школы, где учились ребятишки из трех деревень. С жильем проблем не было, так как было много брошенных домов. Но организация быта нам, рафинированным городским барышням, далась с боем. Первые два-три месяца я не выходила из молитвенного состояния дабы не сорваться в пропасть отчаянья. Впервые на собственной шкуре испытала что такое голод, холод и тотальное одиночество. Тяжесть ситуации была даже не в физических трудностях, а в том, что мы попали в природный мир, для обживания в котором нам элементарно не хватало веса заземления. До настоящего момента мои контакты с жизнью на земле ограничивались редкими поездками на дачу, где я чувствовала себя очень не комфортно и всегда старалась оттуда улизнуть в любимый город. Попав в деревню, и настроив себя научиться в ней жить, я вступила в новые для себя правила взаимодействия с миром, которые потребовали полной ломки всех наработанных механизмов энергообмена.
Мой мир рухнул, а новый был страшен, чужд, и крайне некомфортен. Как за спасательный круг я цеплялась за единственную взятую с собой книгу. Это был «Ауробиндо» Сатпрема. Был у меня и еще один помощник, это тот самый мир, где мы оказались и чью заботу я ощущала в накатывающихся волнах любви, льющейся из пространства. Я так подробно описываю свои состояния, потому что они были вызваны существованием во мне неприятия физической жизни. А это было принципиальным барьером в моей способности помочь Кате. Сама будучи воздушным шариком, я с трудом удерживала и ее, еще более рвущуюся прочь из этого мира. Я это понимала, а потому определила для себя несколько правил жизни: не жалеть себя, не обижаться ни на кого, быть полезной для окружающих людей и сил, с радостью принимать любые трудности, как необходимый элемент выстраивания моей новой природы. Эти немудреные правила, исполняемые с самоотдачей, позволили мне пройти адаптацию за три месяца. И когда я наконец пробилась сквозь СВОЮ кожуру к миру, то, рыдая целовала камни того места, где это произошло, от раскаянья в моей предыдущей НЕЛЮБВИ к жизни и миру.
Почувствовав почву под ногами, я стала более эффективна для своей дочери. Катино вживание шло намного гармоничнее. Попав в деревню, она вначале, как бы, замерла в ожидании чего-то. Затем постепенно начала осваивать жизненное пространство. В деревне жили в основном хакасы. Это намного облегчило нашу ситуацию, поскольку хакасы народ предельно миролюбивый, и я могла совершенно спокойно отпускать ее бродить по деревне. Кроме того все дети этой и соседних деревень были моими учениками, и авторитет учительницы был дополнительной защитой Кате в ее первых социальных контактах. И еще, все пространство вокруг было буквально нашпиговано сильными природными магнитами, которые сыграли немаловажную роль в Катином преображении. Два года у нее ушло на то, что у меня произошло за три месяца. Весной 2001 года кожура лопнула и Катя появилась в этом мире. Только тогда я наконец поняла, что значит иметь ребенка. 12 лет рядом со мной было не дитя, дающее свет, а глубоко страдающее существо, которому нужно было просто отдавать все силы не ожидая встречного движения.
Сразу прекратились истерики, причиной которых было отсутствие каналов энергообмена с миром. Было такое чувство, что у ребенка появилась душа, до того где-то блуждавшая. Мой истерзанный материнский инстинкт еще очень долго не мог поверить в то, что это произошло. И лишь сейчас, по прошествии многих лет я могу с уверенностью сказать, что Катя не вызывает во мне ни одной негативной реакции своей непохожестью на обычного ребенка. К концу нашей жизни в деревне, Катя превратилась в гармоничную, самодостаточную в бытовом отношении девочку, достаточно активно помогающую мне по хозяйству. На нее можно было спокойно оставить дом на два-три дня, если мне вдруг хотелось совершить какой-нибудь рейд по окрестным местам. Освоились мы в абсолютно одухотворенной экосистеме Места Силы, где находилась деревня, очень гармонично, и могли бы продолжать жить там и дальше, но меня все чаще и чаще стали посещать ощущения, что я живу не своей жизнью, и надо возвращаться.
И зимой 2002 года мы вернулись в Новосибирск.
Следующее значительное событие в нашей с Катей жизни произошло в 2004 году. У нас появился папа. Все мои предыдущие контакты с мужчинами наталкивались на непреодолимое препятствие в Катином лице. Ее воспринимали как нежелательную нагрузку ко мне. Кроме того, мы с ней в сочетании представляли такую напряженную энергосистему, что даже о-очень крутые мужчины не выдерживали. И я создала намерение: если мне суждено обрести супруга, то он, прежде всего, должен захотеть и суметь стать Катиным отцом. И это наконец произошло.
Сейчас у нас совершенно замечательный папа и муж, который со своей стороны достаточно интересно Катьку простраивает (и что немаловажно, умудряется нас обеих выдерживать). Познакомила нас друг с другом Катя. Леонид врач, и узнав через приятеля, что в Новосибирске живет женщина, у которой кое-что получилось сделать с ребенком-аутистом, проездом заехал познакомиться (из профессионального интереса). Вот такой разворот судьбы, той самой от которой не уйдешь.
На настоящий момент: Катя контактная, очень доброжелательная девушка. Хорошая помощница в доме. Умеет делать практически все, что нужно по хозяйству. Может сходить в магазин с какими-то простыми поручениями. Возможно могла бы и больше, но я ее притормаживаю, поскольку рациональные соображения у нее на уровне ребенка. Кроме того, ее внешняя активность страдает от ее неспособности понятно говорить и понимать других. И еще, Катя очень красивая и безумно доверчивая девушка, а потому я просто боюсь пускать ее на улицу одну, хотя она очень рвется к самостоятельности. Ориентируется в пространстве она лучше меня, и я иногда спрашиваю у нее дорогу. Потрясающая память, хорошее, крепкое здоровье (я с первых же дней обливала ее холодной водой). Но часто недомогает от различных энергетических процессов. Очень чувствительна ко всем «тонким» проявлениям. Добрая, сострадательная. От нее постоянно исходит свет. Понятия каких-то злонамеренностей, присущие каждому обычному человеку, АБСОЛЮТНО отсутствуют в ее природе.
Многое из того, что она делает, обладает целительной силой: музыка, умение править карму, формировать события, лечить. Эти ее способности наметили зону ее возможной социальной реализации. Но несмотря (или благодаря) всему этому, ее общество подходит не каждому, поскольку вокруг Кати энергетический фон повышенной активности, от которого люди, не склонные к духовным поискам, быстро устают и Катя их начинает напрягать (так же как и они ее). Жизнь с ней требует постоянного развития, в противном случае начинает стремительно накапливаться деструктив. Она как маленький эволюционный катализатор для тех, кто рядом. Когда смотришь на нее, то кажется, что откуда-то, очень издалека, в наш мир залетело это волшебное существо, и не может понять, что мы все суетимся, спорим, боремся, когда вокруг так много света, любви, а жизнь так прекрасна и щедра!
